Родственники умершего работника больницы не могут добиться получения компенсации. Продолжение
Июн 21.2021
Пандемия коронавируса затронула многих людей. По данным Республиканского штаба COVID-19 на 20 июня 2021 года, всего медицинских работников с диагнозом COVID-19 составляет 5085 случая, из которых выздоровели 4747 медработников.
Согласно приказу №298 Министерства здравоохранения КР от 8 мая 2020 года, в целях поддержки инфицированных медицинских работников и работников организаций здравоохранения в условиях сложившейся чрезвычайной ситуации в связи с распространением коронавирусной инфекции COVID-19, в соответствии с распоряжением Правительства КР об установлении размеров денежных компенсаций медицинским работникам, задействованным в противоэпидемиологических мероприятиях борьбы с коронавирусной инфекцией, утверждены ряд положений о Комиссии по проведению служебного расследования о назначении выплат компенсации медицинским и иным работникам. Единовременное денежное пособие семьям медицинских и иных работников организаций здравоохранения, погибших вследствие инфицирования коронавирусной инфекцией при исполнении ими трудовых обязанностей, профессионального долга во время оказания медпомощи в условиях режима ЧС и ЧП, в размере 1 000 000 (один миллион) сомов. Заболевание вирусной пневмонией приравнено к последствиям COVID-19.
На практике есть сложности с получением компенсации. Министерство здравоохранения и социального развития КР не желает признавать, что смерть сотрудника больницы является последствием при исполнении трудовых обязанностей с последующей выплатой компенсации.
Мамир Туражанович Мойдинов 45 лет проработал в Ошской межобластной объединенной клинической больнице (ОМОКБ). Начиная с момента распространения коронавируса он ежедневно работал в «красной зоне», менял кислородные баллоны больным вирусной пневмонией и COVID-19. Он контактировал с самыми тяжелобольными людьми, подвергая риску себя и свою семью. Ему был 61 год, но он продолжал честно работать, потому что понимал, что в такой сложный период ему нет замены, а он — профессионал и патриот.
Как рассказал его сын Бахтиер Мойдинов, отец работал включительно 22 июля, потом его самочувствие ухудшилось и его положили на лечение в эту же больницу в отделение пульмонологии и лечили от коронавирусной инфекции. «Контакты с инфекционными больными не отрицает, возможно на работе в больнице. Среди членов семьи случаев заболевания коронавирусной инфекцией не было», - говорится в документах. У него выявили тяжелую двустороннюю вирусную пневмонию КТ-1 с общим объемом поражения легких 68%, кальциноз коронарной артерий и аорты.
На пятый день лечения 27 июля 2020 года Мамир Мойдинов скончался. «Диагноз: осн. COVID-19 Коронавирусная инфекция (не подтвержденная лабораторно), крайне тяжелое течение. Смерть наступила в результате полиорганной недостаточности. ПЦР анализ на COVID-19 отрицательный», - говорится в посмертном эпикризе. Бахтиер рассказал, что отца похоронили с соблюдением всех предписаний захоронения умерших от COVID-19.
Его семья до сих пор полностью не оправилась от потери, 60-летняя вдова Тамарахон Мойдинова каждый раз плачет при одном воспоминании о муже, с которым они прожили почти 40 лет. Они вырастили пятерых детей и помогали с воспитанием 12-ти внуков.
Почти год его сын Бахтиер Мойдинов обходит кабинеты, показывает документы, разъясняет ситуацию. Ему больно и обидно, что его отец менее полувека отдал медицине, «сгорел на работе», теперь приходится доказывать, что его кончина стала последствием выполнения трудовых обязанностей.
Отправленные в Минздрав заявления остались без ответа. Администрация ОМОКБ ответила, что якобы Мамир Мойдинов не работал в «красной зоне» и поэтому компенсация его семье не положена.
Очередной отказ семья Мойдиновых получила в июне 2021 года. В ответе Министерства здравоохранения и социального развития за подписью замминистра Ж.М.Рахматуллаева говорится: «Экспертной группой проведена предварительная экспертиза документов. По итогам первичной экспертизы в выплате компенсации по случаю смерти вашего отца отказано. Причиной отказа послужило то, что источник инфекции не был установлен, нет подтверждающих документов о нахождении в красной зоне».
Бахтиер Мойдинов в недоумении: «Как не работал в «красной зоне»? Он менял кислородные баллоны тяжелобольным пациентам, тесно контактировал с ними, сам заразился и скончался. Он относился к иным работникам здравоохранения».
Почему при диагнозе - COVID-19 с крайне тяжелым течением и отрицательном анализе ПЦР этот случай не признается для выплаты компенсации, остается неясным. Если человека лечили от COVID-19, а потом ПЦР анализ показал отрицательный результат, означает ли это вероятность фальсификации медицинских документов? Если предположить изначально неверный диагноз, то возникает вопрос адекватности лечения.
