Другая группа инвалидности
Июл 04.2019
В делах, связанных с применением пыток и жестокого обращения, большое значение имеют заключения судебно-медицинских экспертов, насколько они выполнены качественно, полностью ли заполнены формы, точны ли диагнозы и достоверны выводы. Во всех этих медицинских тонкостях приходится разбираться адвокатам.
В производстве юристов ошского офиса ПД «Бир Дуйно Кыргызстан» находится дело 52-летнего Т.А., который ранее имел инвалидность III группы, а после задержания и жестокого обращения получил более тяжелую форму инвалидности — вторую. Защита утверждает, что ухудшение здоровья Т.А. связано с применением пыток, что привело к смене группы инвалидности.
В феврале 2018 года при водворении в ИВС, «в момент осмотра на его теле каких-либо телесных повреждений не обнаружено». В октябре было выдано другое заключение СМЭ, в котором говорится, что «имеются подкожная гематома затылочной области», там же указывается, что «повреждения в виде подкожной гематомы затылочной области могли быть получены в период до 19 марта 2018 года». В одних документах указано, что травма получена в феврале, в других — в марте, «поэтому определить срок образования данного телесного повреждения, не представляется возможным», - заключили эксперты комиссионной экспертизы.
В феврале Т.А. подвергся пыткам и жестокому обращению. Разбираясь в множестве заключений, защита задается вопросом: «Мог ли один из экспертов К.Э., который, как оказалось, ранее проводил осмотр гражданина, скрыть факт наличия гематомы?» Если у Т.А. не было телесных повреждений, то каким образом эксперт К.Э. смог определить срок получения гематомы? Если один и тот же эксперт участвовал в разных осмотрах, нет ли здесь конфликта интересов?
В первоначальном заключении говорится, что поставленный диагноз не относится к психическим расстройствам, а другой эксперт более поздней экспертизы отнес этот диагноз к психическим заболеваниям. Разные врачи — разные мнения, какое более достоверно и точно отражает суть заболевания?
Другой эксперт осматривал Т.А. после избиения его родственниками другой стороны уголовного дела по обвинению Т.А. и вынес в мае заключение, что «телесные повреждения потерпевшего Т.А. характеризовались синдромом Арнольда-Киари – пролабирование миндалины мозжечка в большое затылочное отверстие, состоянием после перенесенной травмы черепа, которые могли быть образованы от действия тупого твердого предмета». Этот сложный термин часто фигурирует в документах по делу. Эксперт мотивировал вывод данными медкарты Ошской объединенной межобластной клинической больницы и выписками из медцентра «Абу Али ибн Сино».
Февральское заключение Республиканского Центра СМЭ указывает, что этот синдром Арнольда-Киари был принят как состояние после ранее перенесенной травмы черепа. Он был оценен как тяжкий вред здоровью, по признаку стойкой утраты общей трудоспособности.
Изучив все заключения, защита пришла к выводу, что первоначальная экспертиза не использовала все предоставленные материалы, а выводы являются преждевременными и вызывают сомнения в их обоснованности.
В связи с этим, защита обратилась в следственный отдел УГКНБ по г.Ош и Ошской области с целью проведения анализа и предоставления оценки выводам экспертов.
Предстоит выяснить, могли ли телесные повреждения в виде подкожной гематомы на затылке стать фактором, который привел к ухудшению его состояния и обострения болезни Арнольда-Киари? В какой период времени произошло обострение заболеваний? Мог ли Т.А. получить повреждения в период с 21 февраля по 19 марта 2018 года, когда находится в заключении под стражей.
В деле имеется документ, что из-за ухудшения состояния здоровья Т.А. получил инвалидность II группы.
Работа по оказанию помощи осуществляется по проекту "Защита прав жертв пыток и жестокого обращения" поддержанного Фондом добровольных взносов ООН. Проект реализует ОО Правозащитное Движение "Бир Дуйно Кыргызстан".
